Назад
Как говаривал Лев Николаевич Толстой «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». В одной из семей, слабая половина которой обратилась ко мне за защитой от взыскания убытков с ее матери, случилось несчастье следующее.
Дело Ходченковой*: как развод в семье бизнесмена может стоить бедной теще 15 000 000 рублей

Клиент:Госпожа Ходченкова*

Вводные данные

«Доверчивый муж» в одной из семей, будучи аффилированным лицом с компанией, выставившей на «аукцион для своих» пару нежилых помещений стоимостью 15 000 000 рублей, привлек для участия в торгах неприбыльную фирму, записанную на тестя. А перед этим снабдил ее счета нужной суммой через свою жену и других лиц, при этом внешне не оставив никаких доказательств того, что указанные деньги когда-то принадлежали ему и были дарованы фирме.

Так вышло, что как только победившая в упорной борьбе в «аукционе для своих» фирма официально зарегистрировала свое право собственности на нежилое помещение, случился развод. И все бы ничего, но в период между регистрацией права собственности за фирмой тестя и официальным разводом супругов случилась еще одна сделка, по результатам которой нежилые помещения перешли в собственность его бывшей тещи. Которая, в свою очередь, рассчиталась за них, подписав акт взаимозачета с фирмой, принадлежащей тестю мужа на сумму точь-в-точь стоимость нежилых помещений.

Результатом случившегося развода-скандала стала целая россыпь судебных разбирательств. Одной из ветвей этого дерева праведной мести мужа и стал спор, о счастливом для моего клиента рассмотрении которого, и пойдет речь.

«Доверчивый муж» и первые требования

Инициировав процедуру банкротства фирмы-победительницы «аукциона для своих» и назначив подконтрольного арбитражного управляющего, муж руками управляющего попытался оспорить сделку по продаже нежилых помещений от фирмы бывшего тестя его бывшей теще.

В качестве оснований незаконности данной сделки управляющий избрал: злоупотребление правом на совершение сделки и ее нацеленность на причинение вреда кредиторам фирмы бывшего тестя (стандартное основание для оспаривания сделок в процедуре банкротства).

Здесь мужа ждало первое разочарование: во-первых, низкая квалификация управляющего не позволила ему сразу отказаться от бесперспективного оспаривания сделки по основанию злоупотребления правом (Верховный суд неоднократно разъяснял, что если сделки оспариваются в рамках процедуры банкротства, то и основания для оспаривания стоит выбирать из Закона о банкротстве, а не использовать таковые, установленные в Гражданском кодексе), а, во-вторых, никаких обиженных иных кредиторов на момент заключения сделки между фирмой бывшего тестя и бывшей тещей не оказалось, следовательно, и причинить им вред сделка не могла.

Определением суда первой инстанции, подтвержденным постановлением апелляционного суда, так не устраивающая мужа сделка мало того, что осталась в силе, так еще и была подкреплена решениями целых двух судов.

Тогда родилось новое требование: взыскать с тещи убытки на целую стоимость этих двух спорных нежилых помещений, т.е. в размере 15 000 000 рублей. При этом заявление о взыскании убытков с тещи пестрило обоснованиями, обычно присущими заявлениям о привлечении к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц (так называемых КДЛ).

Так, теща именовалась не иначе как КДЛ, хотя формально она не входила ни в состав участников общества (должника), ни в состав органов его управления. В сущности же, она была просто теща, получившая от фирмы просто тестя в подарок два очень хороших нежилых помещения.

Это и предстояло доказать в суде первой инстанции, попутно приведя и иные доводы, которые сделали бы невозможным взыскание денежных средств с моего клиента

Прежде чем идти дальше: в чем же разница между убытками и субсидиарной ответственностью КДЛ?

Убытки взыскиваются: во-первых, в пользу самого предприятия, во-вторых, только в ситуации, когда такие убытки не повлекли наступления банкротства компании.

Субсидиарная ответственность же отличается тем, что взыскивается в пользу обделенных кредиторов предприятия и только в том случае, если действия КДЛ, принесшие убытки предприятию, довели его до банкротства.

Иными словами, если Мистер А, будучи директором, продал один из принадлежащих фирме автомобилей за 100 000 рублей, а его рыночная стоимость составляла 500 000 рублей, то Мистер А повинен в убытках фирме на сумму 400 000 рублей, которые и будут взысканы в пользу обманутой фирмы.

Однако если Мистер А продаст все 10 принадлежащих фирме автомобилей за 1 000 000 рублей, а их совокупная рыночная стоимость составляла 5 000 000 рублей, при этом единственным источником дохода для такой фирмы являлись грузовые перевозки, то в результате этого фирма обанкротится, а Мистер А будет нести уже субсидиарную ответственность не в размере 4 000 000 рублей (разница между рыночной стоимостью автомобилей и ценой продажи), а в размере всех непогашенных требований кредиторов, существующих на момент банкротства фирмы (на практике эта сумма может быть в десятки раз больше). При этом в отличие от убытков сумма субсидиарной ответственности будет взыскана не в адрес обманутой фирмы, а в адрес оставшихся с ничем кредиторов.

Вернемся к делу

Как выяснилось в судебном разбирательстве, эту разницу арбитражный управляющий намеренно игнорировал, поскольку наиболее простым путем для него было признать тещу КДЛ, применить к ней правила о субсидиарной ответственности, установленные законом 2017 года, хотя продажа нежилых помещений была осуществлена в 2012 году и на тот момента действовали иные, более благоприятные для тещи нормы закона.

Проще говоря до 2017 г. взыскать убытки или привлечь к субсидиарной ответственности можно было только лиц, непосредственно владеющих компаниями или состоящими в органах управления ими. Понятия иные лица, имеющие фактическую возможность определять действия юридического лица (теневые собственники бизнеса, один из видов КДЛ), в законе не существовало, а значит, взыскать с них денежные средства нельзя было в принципе.

Поэтому арбитражный управляющий и пытался доказать, что теща, являясь тем самым, лицом, имеющим возможность определять действия фирмы через тестя, придумала схему по выводу имущества из фирмы, заставила тестя ее осуществить, а затем запрещала ему предпринимать действия по возврату это имущества в фирму.

При этом, согласно позиции арбитражного управляющего, спор надлежало рассматривать по новому закону 2017 года, так как действия тещи по воспрепятствованию возврату нежилых помещений в фирму тестя продолжались до 2018 года, т.е. действия, причинившие убытки были совершены, в том числе и в 2017-2018 г.

Признай суд тещу лицом, фактически определяющим действия фирмы (то есть КДЛ), и, применив к ней правила закона, начавшего действовать с лета 2017 года, шансов отбиться от взыскания 15 000 000 не было бы вовсе (учитывая реальную безвозмездность получения нежилых помещений). Таким образом, первое что нужно было доказать в суде, это то, что к нашей теще не могут быть применены правила закона 2017 года, так как продажа нежилых помещений состоялась летом 2012 г., а она сама не предпринимала никаких действий, препятствующих возврату помещений ни в 2012, ни в 2018 годах.

Факт продажи помещений в 2012 году был бесспорным, а вот довод о действиях тещи, запрещающих тестю возвращать нежилые помещения в фирму на протяжении 2012-2018 годов, мы опровергли с помощью срока исковой давности по оспариванию сделки. Срок начал течь на следующий день после продажи, составлял 3 года и, следовательно, истек летом 2015 г. После этой даты запрещай теща что-либо тестю или не запрещай, юридически ничего уже не изменить и утраченные нежилые помещения в фирму судебным путем не вернуть.

Довод был принят судом полностью, в результате чего риск применения к тещи нового закона 2017 г. был устранен.

И хотя уже было ясно, что спор принципиально разрешен, а результат достигнут, было решено закрепить успех и заявить о пропуске арбитражным управляющим срока исковой давности.

Логика моего заявления была проста и вытекала так же из довода о невозможности применения к теще закона 2017 г. Ведь, приди суд к выводу об обратном, срок исковой давности для взыскания убытков с тещи, равный 3 годам, начинал бы отсчитываться с момента когда о спорной сделке узнал бы арбитражный управляющий, т.е. с 2018 г. и продолжал бы течь до 2021 года. Нехорошо для нас.

Однако поскольку к теще подлежал применению закон, действовавший на дату продажи нежилых помещений (лето 2012 г.), то есть общий гражданский закон, а не впоследствии введенный специальный банкротный, то и срок исковой давности, равный 3 годам, начал течь летом 2012 года и истек летом 2015 г.

Учитывая, что арбитражный управляющий обратился с заявлением о взыскании убытков в 2019 году, суд сделал абсолютно правильный вывод об истечении срока исковой давности для взыскания убытков с моего клиента и отказал в удовлетворении заявления управляющего полностью.

Суд апелляционной инстанции поддержал выводы суда первой инстанции и оставил обжалуемое определение в силе.

Какие выводы?

1. Не стоит думать, что отсутствие указания на вас как на директора или участника фирмы в ЕГРЮЛ освобождает вас от рисков несения субсидиарной ответственности и взыскания убытков. Если вы регулярно совершаете от имени компании сделки по доверенности, непосредственно общаетесь с контрагентами и налоговой, при этом в ЕГРЮЛ в качестве директора значится случайное лицо с пониженной социальной ответственностью, не удивляйтесь, если в один прекрасный день станете ответчиком по заявлению о взыскании убытков или привлечении к субсидиарной ответственности.

2. Не удивляйтесь и в том случае, если вы и подумать не могли, что являетесь КДЛ, получив в подарок или по наследству от кого-то нежилое помещение. Рассмотренное недавно в Верховном суде так называемое «Дело Самыловских» (более подробно в отдельном посте, ссылка) грозит в очередной раз перевернуть практику споров по субсидиарной ответственности и сделать ответчиками по таким делам в том числе наследников лица, привлеченного к субсидиарной ответственности, а следом, по моему мнению, и иных лиц так или иначе получивших имущество, ранее принадлежавшее лицу, привлеченному к субсидиарной ответственности.

3. Если вы хотите не попадать в такие ситуации или иметь шанс выйти из них с минимальными потерями звоните по т. +7 902 922 7070 

Мои услуги обойдутся вам в разы дешевле, чем то, что вы рискуете потерять, действуя самостоятельно.

Как говаривал Лев Николаевич Толстой «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». В одной из семей, слабая половина которой обратилась ко мне за защитой от взыскания убытков с ее матери, случилось несчастье следующее.

Практика

Все кейсы

Оформите запрос на встречу с юристом